Афины и супер-Спарта: формула будущего или предостережение истории?
Слова Нетаниягу о "супер-Спарте" стали проявлением многоуровневой коммуникации.
АВТОР:Авраам Шмулевич , политолог
Биньямин Нетаниягу никогда не говорит просто так. За три десятилетия на политической сцене он заработал репутацию мастера многоуровневой коммуникации, где каждое публичное высказывание рассчитано на несколько аудиторий одновременно – внутреннюю, международную, союзников и противников.
Его фраза о том, что Израиль должен стать "Афинами и супер-Спартой", прозвучавшая 15 сентября 2025 года на конференции в Министерстве финансов, стала очередным примером такой многоуровневой коммуникации.
Если раньше Нетаниягу предпочитал обещать "победу" и "свет в конце туннеля", то теперь прозвучало иное: предупреждение о десятилетии суровых испытаний и призыв к национальной мобилизации.
Афины и Спарта: синтез вместо выбора
Афины символизируют открытость миру, культуру, инновации, дипломатию и университеты.
Супер-Спарта – дисциплину, военную самодостаточность, готовность к изоляции и стойкость в условиях осады.
Нетаниягу не предлагает выбрать одно из двух. Он предлагает синтез – модель, в которой демократия и культура сочетаются с мобилизацией и военной силой.
Спарта без мифов
Голливуд создал карикатуру Спарты как царства жестоких воинов. Реальная Спарта была куда сложнее и во многом удивительно современна.
Права женщин. Спартанки обладали правами, немыслимыми в остальной Греции. Они получали образование, владели землей, участвовали в экономической жизни. На язвительный вопрос афинянки: "Почему только ваши женщины командуют мужчинами?" - спартанка ответила: "Потому что только наши женщины рожают мужчин".
Экономика. Спартанцы отказались от золота и серебра, используя в качестве денег железные слитки, закаленные в уксусе. Их нельзя было украсть, переплавить или вывезти из страны. Эта система исключала коррупцию и спекуляции. Современный аналог - стремление к экономической автаркии и независимости от внешних финансовых центров.
Культ памяти. Надгробия разрешались только воинам, павшим в бою, и женщинам, умершим при родах.
Система воспитания (агоге): спартанские мальчики с семи лет проходили суровую школу дисциплины, физической выносливости и умения мыслить стратегически. Это было не только военное обучение, но и формирование гражданина, для которого интересы полиса стояли выше личных. Современный израильский призыв в армию, где армия становится школой нации, отчасти наследует этому принципу.
Технологические инновации: Вопреки стереотипам, спартанцы были новаторами в военном деле. Их фаланга революционизировала античную тактику - как израильские технологии революционизируют современное военное искусство.
Сдержанный образ жизни: роскошь и накопительство считались позором. Спартанские вожди ели ту же пищу, что и рядовые воины. Это создавало чувство равенства и коллективной судьбы - важный урок для любого государства, где разрыв между элитой и обществом может стать роковым.
Дипломатическая гибкость: вопреки мифу об "изоляционистской" Спарте, спартанцы умели заключать союзы, играть на противоречиях других греческих полисов и даже привлекать Персию на свою сторону. Израиль сегодня тоже сочетает жесткую военную силу с виртуозной дипломатией.
Демографическое окружение: Как Спарта была окружена превосходящими по численности соседями, так и Израиль существует в условиях демографического дисбаланса с исламским миром.
Таким образом, Спарта была не только военной машиной, но и своеобразной цивилизационной альтернативой, выработавшей систему, в которой социальные, экономические и культурные элементы работали на одно - выживание маленького народа в окружении врагов.
Иудеи и спартанцы: неожиданный контакт
В Первой книге Маккавейской (12:5–23) и у Иосифа Флавия упоминается переписка между иудеями и спартанцами. Спартанцы утверждали, что происходят от Авраама и потому являются "братьями" евреев.
Историки спорят о достоверности этого сюжета, но сам факт важен: античные евреи видели в Спарте не чужую силу, а возможного союзника. Спартанский миф использовался как инструмент дипломатии и самоопределения.
"Постмодерная мировая война" - Шахматная партия против всех
В статье в Маарив израильский аналитик д-р Дорон Маца написал: "Израиль оказывается в положении государства, против которого голосуют десятки международных организаций и более 140 стран. Многие структуры ООН скомпрометированы связями с ХАМАСом. Турция, Сирия и, возможно, Египет выстраивают суннитскую антиизраильскую коалицию.
В такой ситуации у Израиля остается лишь один ход: блокировать удары самостоятельно, не рассчитывая на симпатии большинства. Это означает переход к новому типу национальной стойкости, к жизни в условиях долгого давления и частичной изоляции".
Таким образом, израильская "супер-Спарта" мыслится не в узко региональном, а в глобальном контексте: страна становится частью фронта борьбы за новый мировой порядок.
Именно здесь и нужна формула: Израиль не может быть только Афинами и не может быть только Спартой. Он должен быть и Афинами, и супер-Спартой одновременно.
Годы голода и годы роста
После эпохи технологического и экономического изобилия Израиль вступает в "годы голода" – период ограничений и риска. Но именно в такие времена формируется историческая стойкость.
Как и Спарта, Израиль вынужден жить в состоянии перманентной осады. Но в этом осознании угрозы может родиться новая сила.
Внутренние риски синтеза
Но возможно ли совместить Афины и супер-Спарту внутри одной страны? История отвечает двусмысленно.
Риск милитаризации. Когда военные приоритеты становятся вечными, демократия истончается. Институты теряют силу, общество свыкается с тем, что решения принимают не избранные, а военные. Швейцария смогла избежать этой ловушки – благодаря федерализму и культуре референдумов. Но удастся ли это Израилю?
Усталость общества. Спартанский режим требует жертв, и не на год, а на десятилетия. Если плоды этих жертв не будут ощутимы, начнется утечка умов, массовая эмиграция тех, кто привык жить в Афинах, а не в казарме.
Коррупция осады. Любая "осажденная крепость" рано или поздно порождает соблазны: распределение ресурсов, контроль за импортом и бюджетами превращаются в кормушки. Здесь нужны не просто законы, а почти спартанская суровость контроля.
Разрыв поколений. Старшее поколение, закаленное войнами, готово к жертвам. Но молодежь, выросшая в относительном комфорте, может не принять жизнь в режиме постоянной мобилизации. Между "афинскими" и "спартанскими" израильтянами может пролечь трещина.
И вот главный вопрос: можно ли выстроить модель, которая не раздавит Афины во имя Спарты, но и не позволит Афинам растворить Спарту?
Стойкость как достоинство
Формула "супер-Спарты" - не образ страха, а образ достоинства. Израиль должен выпрямить спину, превратить кризис в шанс и стать лабораторией новой модели государства – гибридной, соединяющей демократию Афин и мобилизацию Спарты.
Но успех этого эксперимента зависит от способности сохранить баланс. История показывает: слишком много Спарты убивает Афины, слишком много Афин делает Спарту беззащитной.
Израилю предстоит найти золотую середину - или стать примером того, как этого делать нельзя.
Это опасный, но уникальный эксперимент. Возможно, именно он задаст ориентир для малых наций в XXI веке.
Спарта в итоге пала. Афины были завоеваны. Но урок этих городов не в том, что они исчезли, а в том, что они осмелились быть разными.
Израиль должен взять от обоих: от Афин – культуру и демократию, от Спарты – дисциплину и стойкость. Речь идёт не о выборе, а о синтезе.
И, возможно, это и есть главный урок: право нации идти собственным путем, даже если весь мир считает его неправильным.
